Неточные совпадения
— А ей-богу, так! Ведь у меня что год, то
бегают. Народ-то больно прожорлив, от праздности завел привычку трескать, а у меня есть и самому нечего… А уж я бы
за них что ни дай взял бы. Так посоветуйте вашему приятелю-то: отыщись ведь только десяток, так вот уж у него славная
деньга. Ведь ревизская душа стóит в пятистах рублях.
— Вот князь Serge все узнал: он сын какого-то лекаря,
бегает по урокам, сочиняет, пишет русским купцам французские письма
за границу
за деньги, и этим живет…» — «Какой срам!» — сказала ma tante.
— Приятно беседовать с таким человеком, особенно, когда, услышав, что Матрена вернулась,
сбегаешь на кухню, сказав, что идешь в свою спальную
за носовым платком, и увидишь, что вина куплено на 12 р. 50 коп., — ведь только третью долю выпьем
за обедом, — и кондитерский пирог в 1 р. 50 коп., — ну, это, можно сказать, брошенные
деньги, на пирог-то! но все же останется и пирог: можно будет кумам подать вместо варенья, все же не в убыток, а в сбереженье.
Извозчик, увидав, как я два раза
пробежал по двору, чтоб доставать
деньги, должно быть, догадавшись, зачем я
бегаю, слез с дрожек и, несмотря на то, что казался мне таким добрым, громко начал говорить, с видимым желанием уколоть меня, о том, как бывают шаромыжники, которые не платят
за езду.
Марью Станиславовну больше всего обидели слова Аггея Никитича, что она его презирает. «Так для чего же я с ним сошлась? —
пробежало в ее маленькой голове. — Не из-за
денег же его!.. Я для него разъехалась с мужем, надо мной вот тот же камер-юнкер и даже Рамзаев подсмеиваются
за мою любовь к нему, а он ничего этого не понимает и
за какой-то вздор еще капризничает!»
— Эх, народ чудной какой! Право слово! — произнес Захар, посмеиваясь, чтобы скрыть свою неловкость. — Что станешь делать? Будь по-вашему, пошла ваша битка в кон! Вынимай
деньги; сейчас
сбегаю за пачпортом!.. Ну, ребята, что ж вы стали? Качай! — подхватил он, поворачиваясь к музыкантам. — Будет чем опохмелиться… Знай наших! Захарка гуляет! — заключил он, выбираясь из круга, подмигивая и подталкивая баб, которые смеялись.
Идут в молчании акт
за актом. Думали сперва, что или Офелию, или королеву будет играть Райчева, но и в королеве появилась Микульская. Где же Райчева? Стали заглядывать во время антрактов в кассу: как бы кассир не
сбежал, но нет, он продает билеты на будущие спектакли. Большинство уже уверено, что смотрят спектакль даром:
деньги обратно собираются требовать.
В один из подобных неудачных сезонов в городе, где служил Ханов, после Рождества антрепренер
сбежал. Труппа осталась без гроша. Ханов на последние
деньги, вырученные
за заложенные подарки от публики, с женой и детьми добрался до Москвы и остановился в дешевых меблированных комнатах.
— Merci, mon officier! [Спасибо, господин офицер! (франц.)] — сказал один усатый гренадер. — Подождите, друзья! Я
сбегаю к нашей маркитанше: у ней все найдешь
за деньги.
Вот до чего меня доводит
Отца родного скупость! Жид мне смел
Что предложить! Дай мне стакан вина,
Я весь дрожу… Иван, однако ж
деньгиМне нужны.
Сбегай за жидом проклятым,
Возьми его червонцы. Да сюда
Мне принеси чернильницу. Я плуту
Расписку дам. Да не вводи сюда
Иуду этого… Иль нет, постой,
Его червонцы будут пахнуть ядом,
Как сребреники пращура его…
Я спрашивал вина.
Отец, и без того постоянно отъезжавший на Скворчее и на Тим, вынужден был из-за хлопот по процессу ехать в Петербург. Впоследствии он неоднократно рассказывал, как,
бегая по недостатку в
деньгах пешком по Петербургу, он, намявши мозоли, вынужден был, скрепя сердце, продолжать мучительную беготню.
Няня. Как же, дуру нашли, так я и поверила. С Катериной-то Матвевной побаловаться — это так. Еще она как в Петербурге в гувернерках жила, так к нему
бегала, а жениться-то небось он знает,
за кем
деньги дадут, а
за кем ничего.
— Скажите пожалуйста! — возражает она с кокетливой насмешкой. — Адька, вот тебе
деньги,
сбегай к Василь Василичу
за бутылкой пива. Только скажи, чтобы свежего. Живо!
С ним
сбежало еще десятеро слепых. Те слепые, у которых мало
денег было в заборе, не пошли
за Сидоркой, остались. Он крикнул им из лодки...
Иван Дмитрии представил себе свою жену в вагоне со множеством узелков, корзинок, свертков; она о чем-то вздыхает и жалуется, что у нее от дороги разболелась голова, что у нее ушло много
денег; то и дело приходится
бегать на станцию
за кипятком, бутербродами, водой…
— Гаврилыч, миленький,
сбегай в лавочку; вот тебе записка, там уже все написано, что надо, а вот и
деньги. Пятачок себе
за труды возьми — только скорее, а как принесешь,
за дверь положи, в темном углу, — просила, торопясь и поминутно оглядываясь, Кира.
Собаки тоже провожали Палтусова. Он
сбежал с лестницы, чувствуя, что щеки его горят. В первый раз он подумал о том, как можно придушить живого человека из-за
денег.
Она давно перестала сердиться на дочь
за ее язык и обхождение. Ссориться ей не хотелось. Пожалуй,
сбежит… Лучше на покое дожить, без скандала. Марфа Николаевна только в этом делала поблажку. В доме хозяйкой была она.
Деньги лежали у нее. Всю недвижимость муж ей оставил в пожизненное владение, а
деньги прямо отдал. Люба это прекрасно знала.
— А
бегаешь к нему, принимаешь от него завтраки, пьешь шампанское, берешь с него
деньги за пустяшные переводы. И все это ты делаешь так, бессознательно, не понимая, чем все это отзывается? Ах, Надя, Надя!
— Это значит продать себя
за деньги!? — вспыхнул Владимир Николаевич. — Нет, уж извините, я на это не пойду. Мне моя свобода дороже всего. Переносить бабьи слезы, сцены ревности, нянчиться с женой весь век! Да ни
за что на свете. Спасибо, мне и так от бабья достается. А тут на законном-то основании. Да через неделю
сбежишь.
Устал я. К дневнику не тянет, да и некогда, работы много. Проклятая война жрет
деньги, как свинья апельсины, не напасешься. И как-то странно я себя чувствую: не то привык к душегубству, не то наконец притерпелся, но смотрю на все значительно спокойнее, прочтешь: десять тысяч убитых! двадцать тысяч убитых!.. и равнодушно закуришь папироску. Да и газет почти не читаю, не то что в первое время, когда
за вечерним прибавлением сам
бегал на угол в дождь и непогоду. Что читать!